Месяц назад я ушла с поста директора PR-агентства и пошла работать ведущей рубрики на телеканале. Попробуйте понять мои ощущения – после трех лет руководства коллективом из 20 человек я оказалась «одной из» только потому, что считаю эту работу самой лучшей и интересной в мире.
У меня появилась съемочная группа из шести человек, которой я, конечно, номинально руковожу. Но, по факту, чаще они руководят мной. Моему редактору – 25 лет, режиссеру – 21 год, звукорежиссеру – чуть больше двадцати. У режиссера и звукорежиссера – по 3–4 года трудового стажа и сдача диплома в театральном институте в этом июне. Все трое знают, что они хотят делать спустя год, два и пять. Например, звукорежиссер на каждую съемку берет с собой своей собственный фотоаппарат, слушает режиссера, снимает, отдает видео на монтаж и, замечу, делает это без каких бы то ни было доплат. Руководствуется он только мечтой стать оператором и обещанием нашего продюсера, что после определенного количества качественно отснятого материала она обязательно даст ему этот шанс.
Я хорошо помню свой первый месяц работы в PR-агентстве три года назад. Я тогда впервые трудилась в тесном контакте с менеджером по продажам. Эффективность этих людей всегда вызывала у меня вопросы, но в этот раз диалог превзошел все ожидания: «Юля, вы требуете от меня слишком многого, это меня демотивирует. А вы, как директор, должны меня мотивировать», – сказало юное дарование, на тот момент получавшее образование на пятом курсе экономического университета им. Гетьмана. Уровень образования я так и не поняла, потому что даже простая таблица Exel вводила дарование в ступор. Тогда я впервые за 18 лет карьеры поняла, для кого пишут эти тонны литературы «Как мотивировать персонал» или «Как создать команду мечты». Для меня, телевизионщика со стажем, всю жизнь было загадкой – кому нужны такие книжки. Ведь со своего тинейджерского возраста я видела, как на одно журналистское место в новостях (с одним выходным в месяц, 16-часовым рабочим днем и странной для такой работы зарплатой в 400 у.е.) приходилось минимум 5 стажеров и 2–3 неплохо подготовленных журналиста. А на вопрос о мотивации любой телевизионный менеджер говорил: «выход у нас там», указывая рукой на дверь.
Ну да, я готова была бы согласиться, что видела эти истории 15–20 лет назад, если бы на моих глазах эти истории не проходили опять: кастинг редакторов на место в моей рубрике был три человека на место. Победила и осталась работать та, у которой был запал, интерес к работе, невероятное трудолюбие. А еще она заставила всю съемочную группу пересмотреть нового «Холмса» покадрово только потому, что ей для рейтинга программы позарез нужен был такой же принцип съемок. И, замечу, никого из нас к этой экзекуции не принуждали. Сидели и смотрели, потом обсуждали.
И вот тогда я подумала, отчего такая огромная разница между теми, кто прозябает в офисе, ожидая выходных, и теми, для кого уехать с работы на три выходных – уже много? Мы, украинцы, очень любим, чтобы у нас все было как у людей – садик, школа, обязательно институт, работа приличная, семья и холодильник (или что там принято покупать первым). Именно в правильном порядке. Хотеть чего-то по-настоящему в нашей культуре не принято. А получать деньги за то, что занимаешься любимым делом, так вообще странно.
Но, на мой взгляд, правильная карьера начинается задолго до того, как вы выбрали правильный институт. Потому что карьера мечты начинается с мечты. И под нее обычно подстраивается стажировка, выбор учебного заведения и работа, которая помогает максимально быстро получить практические знания. А желание сделать «все как у людей» обычно вызывает такую реакцию, как у одного нынче очень модного медиа-менеджера, которую я увидела и навсегда запомнила в свои 14: «У вас красный диплом по международной журналистике и ни месяца опыта работы во время учебы??? Простите, вы профнепригодны!». Если вы, конечно, не врач.
